— Не понял?! — голос Миши разорвал тишину подъезда, отзвучав эхом среди бетонных стен. — Что тут вообще происходит?!
Ключ в его руках не поворачивался. Замок… замок был совсем другой. Абсолютно новый. Миша опустился на корточки, разглядывая металлическую личину замка, словно она могла открыть тайну и объяснить, что случилось с его квартирой за эти три недели командировки.
— Мишенька! — послышался знакомый голос соседки. Тётя Лиля в застиранном халате и бигуди выглянула из своей двери. — Ты вернулся… Ох, милый, что же творится…
— Тётя Лиля, что за чертовщина? Почему замок сменили? Где Оля?
Женщина замялась, теребя пояс халата, и её лицо исказилось от страха сказать правду.
— Мать твоя была… — осторожно начала она. — Лидия Петровна. Такой скандал подняла… Все в управлении слышали.
Сердце Миши упало куда-то в живот. Он узнал этот тон — сейчас последует ужас.
— Она выгнала Оленьку, — шепотом сказала тётя Лиля, оглядываясь по сторонам. — Кричала, что она… знаешь, девица лёгкого поведения. Бедняжка плакала, вещи собирала… А потом…
— А потом что?! — Миша сжал кулаки так сильно, что суставы захрустели.
— Приехал Захар. Брат твой. С баулами, с пьяными друзьями. Сказал — с этого дня здесь жить будет. Замок поменяли на следующий день.
Мир вокруг Миши закружился. Захар… его младший брат, тридцатилетний неудачник, который работу держал не дольше месяца. Захар, который пил всё, что горело, и считал, что мир ему должен.
— Где… где Оля? — хрипло спросил Миша.
— Не знаю, милый. Уехала куда-то. Очень расстроенная была…
Миша достал телефон. Оля не отвечала неделю. Он думал — обижена на его долгую командировку. Но оказалось…
Звук поворачивающегося замка приковал его внимание. Дверь медленно отворилась, и на пороге появился Захар — растрёпанный, в грязной майке, с опухшим лицом и красными глазами.
— О, братишка приехал, — протянул тот, шатаясь на пороге. — Добро пожаловать в свои пенаты.
Запах из квартиры ударил Мише в лицо: прокисшее пиво, табак, гнильё… Это была его квартира? Та, в которой он оставил Олю три недели назад?
— Захар, — тихо, угрожающе сказал Миша. — Что. Ты. Здесь. Делаешь?
— Живу, — брат пожал плечами. — Мать разрешила. Сказала — пора тебя от этой… дурочки твоей отучать.
— Дурочки?! — Миша шагнул вперёд, и Захар инстинктивно отошёл назад. — Дурочки, говоришь?!
— Ну да, — криво улыбнулся Захар. — Мать правильно всё сделала. Зачем тебе какая-то девка? У тебя семья есть, брат есть…
Миша протиснулся мимо, войдя в квартиру, и застыл. То, что он увидел, не укладывалось в голове. Его новенький паркет был залит какими-то пятнами. Стены, которые он красил прошлой осенью, исписаны каракулями. На полу — бутылки, окурки, грязные тряпки.
— Что вы натворили? — прошептал, приближаясь к гостиной.
Диван, где он любил обнимать Олю по вечерам, порван. Из него торчали клочья поролона. Телевизор работал, но экран треснут. На столе грязные тарелки с засохшей пищей.
— Да ничего, — плюхнулся Захар на диван, поднимая облако пыли. — Мужики приходили, отмечали переезд. Не жадничай, братишка.
— Не жадничай?! — Миша поймал взгляд Захара, и тот сжался от ужаса. — Это моя квартира! Я кредит плачу! Я здесь жил с человеком, которого люблю!
— Любишь? — Захар усмехнулся. — Мать говорит, что эта Олька просто к деньгам прицепилась. Работает где-то в салоне красоты, стричь бабок… Какая это жена? Тебе нужна нормальная девушка, из приличной семьи…
— Захар, — голос Миши смертоносно спокоен. — Где мои вещи? Где вещи Оли?
— Какие вещи? — брат пожал плечами. — Мать сказала — всё в мешки, и на помойку. Зачем тебе старьё?
— Выбросить? — Миша почувствовал, как внутри что-то рвётся. — Мои вещи? Вещи Оли?!
— Ты не кипятись, — Захар потянулся к пиву на полу. — Купишь новые. Деньги есть, работаешь…
Миша подошёл к окну. Внизу, возле мусорных баков, он увидел знакомые вещи — Олины платья, его книги, фотографии… Их общие снимки валялись в грязи.
— Мама, — прошептал, набирая номер. — Мама должна сюда приехать. Нам нужно поговорить.
— Зачем её тревожить? — Захар быстро допил пиво и отрыгнул. — Она всё сделала правильно. Тебе спасибо скажи…
— Спасибо? — Миша повернулся к нему. — Спасибо за что? За то, что разбили мою жизнь? Выгнали того, кого я люблю? Превратили мой дом в вертеп?
— Какая там любовь, — махнул рукой Захар. — Переживёшь. Ты же мужик, да? Баб много, а брат один…
— Брат? — слово горело на языке Миши. — Брат, что не может два дня не пить. Брат, что живёт на шее у мамы. Брат, что…
Звонок телефона прервал его мысли. Лидия Петровна, будто почуяла приезд сына.
— Алло, мамаша, — Захар схватил трубку первым. — Да, он приехал. Кричит, возмущается… Да, я ему говорил, что ты молодец…
Миша выхватил телефон из рук брата.
— Мама, — холодным голосом сказал он. — Приезжай. Сейчас. Нам нужно поговорить.
— Сынок, — голос Лидии Петровны был удивительно бодр. — Только не ругайся. Я всё ради тебя сделала. Твою девицу выгнала, а Захару крышу дала. Он же брат тебе, семья…
— Мама, — Миша закрыл глаза, пытаясь сдержать гнев. — Приезжай. Сейчас.
— Да перестань ты кипятиться, — в голосе матери проскользнули нотки раздражения. — Я тебе добра хотела. Эта твоя Оля…
— Её зовут Оля, — перебил он. — И она не «моя девица». Это женщина, которую я люблю. Которую собирался… — он осёкся. — Неважно. Приезжай.
Положил трубку. Посмотрел на Захара, который сидел, глупо улыбаясь.
— Братишка, — протянул тот. — Не дуйся. Выпьем лучше, по-мужски поговорим…
— По-мужски? — медленно подошёл Миша. — Ты знаешь, что это значит? Это когда отвечаешь за поступки. Когда не прячешься за мамину юбку в тридцать. Это когда уважаешь чужую жизнь и чужие чувства.
— Да брось, — Захар попытался встать, но покачнулся. — Какая-то девка. Их миллионы. А я — брат. Кровь одна…
— Кровь? — Миша посмотрел с отвращением. — Хочешь о семье говорить? Где была эта семья, когда я на двух работах пахал, чтобы купить квартиру? Где была, когда я ремонт делал своими руками? Где была, когда я…