Телефонный звонок прервал утреннюю тишину так неожиданно, что Наташа вздрогнула. На экране высветилось имя: «Тётя Люба».
— Наташенька! — раздался восторженный голос с другого конца линии. — Представляешь, мы едем к тебе на дачу!
Чашка с кофе застыла в воздухе. Тётя Люба — та самая, которая «погостила» три месяца в их новой квартире, пока делала ремонт в своей. Это были бесконечные три месяца вопросов: «Почему у вас нет того?» или «Зачем это сделано так?», а также её любимых фраз о том, как всё было «в моё время».
— Как… едете? Кто… мы? — выдавила Наташа.
— Да мы с подругами! На недельку отдохнуть, — ответила тётя, и в трубке послышались смех и звон бутылок. — Что такого? Мы же родственники!
Слово «родственники» всегда было для тёти Любы магическим ключом, открывающим любые двери. После истории с квартирой Наташа и Витя решили не рассказывать о даче остальным членам семьи. Но кто-то из тех, кому они доверились, видимо, проболтался… И даже сообщил адрес.
— Тётя Люба, мы не можем… — попыталась возразить Наташа, стараясь придать голосу решительность.
— Уже в электричке! — радостно перебила её тётя. — Скоро будем!
Короткие гудки оборвали разговор. Наташа почувствовала, как сердце начало колотиться чаще. Она набрала мужа:
— Витя, тётя Люба с подругами едет.
— Господи, опять, — вздохнул он. — А нельзя просто не открывать?
— Они же не уедут, — нервно проговорила Наташа, теребя край фартука. — Будут ждать у забора, стыдить нас перед соседями. Помнишь историю с квартирой? «Родная племянница выгнала родную тётю на улицу!»
К обеду тётя Люба и её спутницы — три кузины среднего возраста — уже хозяйничали на кухне. Веранда, где ещё утром Наташа наслаждалась одиночеством, была завалена чужими чемоданами. Холодильник теперь был наполнен не только заготовками, но и чужими продуктами, а рядом аккуратно выстроились пакеты с вином.
— Наташ, где у тебя полотенца? — крикнула средняя кузина, Люда, из ванной.
— И туалетную бумагу принеси! — добавила младшая, Катя.
— А шампунь у тебя какой-то странный, — покритиковала старшая, Вера, понюхав флакон с лавандовым ароматом. — Дай нормальный!
Наташа сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Её шампунь был именно таким, каким она хотела его видеть — своим, индивидуальным, а не предназначенным для толпы гостей. Кажется, пора научиться говорить «нет», даже если это касается родственников.
— А я смотрю, вы тут совсем неплохо живёте! — провозгласила тётя Люба, удобно устраиваясь в плетёном кресле, которое они с Витей привезли из Италии. — Участок просторный, баня есть… Почему нам не рассказали? Мы же всё-таки семья!
— Именно поэтому, — Наташа произнесла это тихо, но в её голосе уже слышалась сдерживаемая эмоция.
— Что-что? — Тётя Люба притворно приложила руку к уху. — Не расслышала!
— Именно поэтому! — Голос Наташи неожиданно взлетел до крика. — Потому что вы — те самые родственники, которые считают, что имеют право просто так заявиться, занять всё пространство и пользоваться всем, что принадлежит нам!
— Наташенька! — Тётя Люба чуть приподнялась, будто собираясь защищаться. — Как ты смеешь…
— А вот именно так! — Внутри Наташи поднималось что-то горячее, давно подавляемое. — Вы помните, как было в квартире? «Ой, я на недельку!» — а потом три месяца! И каждый день: замечания, указания, как жить, что менять…
В дверях появились «девочки» — кто с полотенцами, кто с бокалами вина, недоумённо глядя на происходящее.
— И вообще, мы скоро уезжаем в отпуск, — Наташа старалась говорить спокойно, хотя её голос предательски дрожал. — У нас билеты на поезд уже куплены.
— Да ничего, мы тут сами справимся! — беззаботно отмахнулась тётя Люба, удобно устраиваясь обратно в кресле. — Отправляйтесь в свой отпуск!
— Нет, — ответила Наташа, чувствуя, как колени предательски трясутся, но голос оставался твёрдым. — Вы не останетесь здесь. Ни сейчас, ни на неделю. Это наш дом, и мы хотим быть одни.
Тётя Люба, казалось, либо не услышала, либо сделала вид, что не поняла.
Три дня они терпели. Три бесконечных дня напряжённого гостеприимства. Утром — чужие голоса на кухне, днём — нескончаемые замечания: «А почему у вас так?» или «У других ведь совсем иначе…» Вечерами песни под гитару до полуночи, совершенно игнорируя соседей, которым это мешало. Петунии Наташи почти завяли из-за того, что никто не удосужился их поливать. Машкины игрушки исчезли с веранды — «мешают отдыхать». Кот предпочёл переселиться к соседям, чтобы укрыться от постоянного шума.
Но на четвёртое утро…
— Тётя Люба, — Наташа решительно поставила перед родственницами чемоданы. — Сегодня вам нужно уехать.
— Что значит «нужно»? — Тётя оторвалась от своего бокала. — Мы же договорились — на неделю.
— Нет, — покачала головой Наташа. — Мы никакого договора не заключали. Вы просто решили за нас. Так было и тогда, с квартирой. Но теперь всё. Хватит. У нас билеты на завтра, а ещё столько всего надо собрать.
— Как ты смеешь?! — Вера вскочила, возмущённая. — Мы же…
— Родня, знаю, — горько усмехнулась Наташа. — Но быть родней — это не повод вторгаться в чужую жизнь. Вы даже не потрудились спросить, можно ли приехать. Просто нагрянули и…
— А что такого? — фыркнула Люда. — Подумаешь, погостили немного!
— Погостили? — Наташа почувствовала, как внутри закипает гнев. — Вы не гости, вы оккупировали наш дом. Командуете, критикуете, меняете расстановку вещей… Знаете, сколько раз я плакала в той квартире, когда вы там жили три месяца?
Тётя Люба застыла с бокалом в руке:
— Наташ, мы же не со зла…
Наташа хорошо помнила тот момент, словно это случилось вчера. Звонок в дверь, заплаканная тётя Люба на пороге: «Наташенька, у меня ремонт! На недельку всего!» Неделя превратилась в три долгих месяца.
Сначала всё казалось забавным. Ну, переночует тётя несколько дней, чего уж там! Они только что обжили новую квартиру — двушку в спальном районе, каждая деталь которой была продумана с любовью. Все вещи были на своих местах, каждая мелочь выбрана с особым вниманием.
А затем…
— Наташ, ну зачем такие шторы? Такие тёмные! — Тётя Люба методично переставляла чашки в серванте так, как ей казалось правильным. — Посмотри на Верочку: у неё какие красоты! С рюшечками, с цветами…
— Это не тёмные, тёть Люб, это скандинавский стиль, — попыталась объяснить Наташа.
— Скандинавский? — фыркнула тётя. — Я бы сказала, кладбищенский! И вообще, кто так расставляет посуду? Дай-ка я всё организую по-своему…
День за днём их маленькое уютное пространство превращалось в что-то совершенно иное — напоминающее скорее общежитие, чем дом. На кухне появились яркие салфетки с розочками — «а то у вас как в больничной палате!». В ванной разместились бесчисленные баночки и пузырьки — «ведь девушки же приходят в гости!». А в прихожей образовалась целая стойка из чужих курток и обуви — «я просто не могу не принять родню!»
Затем начались «девичники»…
— Наташенька, мы совсем тихо! — Тётя Люба расставляла бокалы для вечернего чаепития. — Просто немного чайку попьём!
«Чаёк», однако, затягивался до глубокой ночи. Витя вынужден был спасаться в спальне с наушниками, пытаясь сосредоточиться на работе. Наташа же barricaded себя в ванной, где беззвучно плакала.
— Доченька, почему ты спряталась? — Тётя заглядывала в дверь. — Выходи, посиди с нами! Вот, Верочка принесла свой фирменный пирог…
Утро неизбежно наступало, принося с собой новые замечания, чужие привычки и представления о том, каким должен быть их дом.
— Наташ, а почему ваш холодильник такой пустой? — качала головой тётя Люба. — В моё время…
Фраза «в моё время» звучала как окончательный вердикт. В её время хозяйки готовили каждый день, принимали гостей и всегда следовали установленным правилам. Каждое утро Наташа просыпалась с решимостью: «Сегодня обязательно скажу, что пора освобождать квартиру». Но день за днём слова застревали в горле, так и не произнесённые.
— Потерпи, — шептал Витя по ночам, обнимая её. — Это временно…
Это «временно» растянулось на три долгих месяца. Три месяца чужих ароматов на кухне, чужих вещей в шкафах, чужих порядков в их собственном доме. Три месяца сравнений: «а вот у других…», «а вот в моё время…», «а вот как Верочка…»
И когда тётя наконец собралась уезжать…
— Доченька, как же я без вас? — Она прижимала к себе последнюю сумку. — Может, я ещё чуть-чуть погощу?
— Тётя Люба… — Наташа старалась говорить мягко, но твёрдо. — Ваш ремонт ведь уже завершился…
— Да разве дело в ремонте? Мы же семья! Родные люди!
Затем они целых две недели приводили квартиру в порядок. Возвращали вещи на прежние места. Избавлялись от «уютных» салфеток с розовыми узорами. Постепенно восстанавливали свой дом. И тогда дали друг другу обещание: такого больше никогда не повторится! Никаких незванных посетителей, никаких «заскочу на неделю» и никакой родни без предварительного согласия.
Но вот она опять здесь — с чемоданами, подругами и тем же аргументом «мы же одна семья» наготове…
В воцарившейся тишине отчётливо слышались секундные удары часов на веранде, жужжание пчёл над цветами и далёкий гул проходящего поезда…
— Хорошо, — произнесла тётя Люба неожиданно спокойным тоном. — Ты права. Мы… действительно переборщили со своим пребыванием. Девочки, начинайте собираться.
Через час они уехали. Без лишних слов, без скандалов и демонстративных хлопков дверью. Просто исчезли — будто осознав что-то важное.
А вечером Наташа, расположившись на веранде с чашкой горячего чая, размышляла: возможно, именно так следовало поступить изначально? Просто прямо сказать «нет»? Без длинных объяснений и выдуманных причин… Иногда самое трудное в жизни — это не научиться произносить «нет», а найти в себе силы сказать это «нет» в нужный момент.
Друзья, подписывайтесь на обновления, чтобы быть в курсе новых материалов!