Мирослава тяжело выдохнула, закончив уборку в своей новой квартире. Комната была маленькой, уютом тут и не пахло, зато теперь блестела чистотой. Пусть и не идеально, но главное — есть крыша над головой. Остальное, как она верила, приложится со временем. Недавно мать Миры, Татьяна Леонидовна, продала просторную четырёхкомнатную квартиру в центре города, купила дочери крошечную комнату, велев быть благодарной, и уехала за границу с новым мужчиной. Мира не осуждала её — каждый вправе искать своё счастье. Мать долгие годы страдала в браке с отцом Мирославы, и теперь, наконец, имела право на покой и любовь. Сама Мира решила не ждать милостей, заработать на жизнь, а в будущем — обязательно переехать в более достойное жильё, добившись всего собственными силами.
Собрав в одноразовый контейнер пюре с подливой и котлету, она добавила к хлебу бутылку газировки и бросила взгляд в окно. На улице стояла жара. Не купить ли что-то лёгкое, по погоде? Но сердце сжалось — как всегда, когда она видела чужую нужду. Даже здесь, в новом районе, где жила она меньше месяца, нашёлся человек, которому хотелось помочь. Пожилой, спокойный, никого не беспокоил. В парке он собирал остатки еды, а потом делился ими с голубями и воробьями, что толпились вокруг, требуя крошки. Многие прохожие считали: здоровый мужик, мог бы работать, а не жить на улице. Но Мира понимала — у каждого своя история. Кто-то ленив, а кто-то оказался на улице из-за предательства близких и потерял веру. Повезло, что мать хотя бы купила ей жильё. А если бы просто выгнала? С арендой Мира вряд ли справилась бы — зарплата пока была скромной.
Убедившись, что взяла всё, она направилась в парк. Бездомный сидел под раскидистым деревом, прикорнув. Когда раздался голос, он резко открыл глаза.
— Дяденька, я принесла поесть, — улыбнулась Мира.
Она приходила уже не впервые, но так и не узнала имени этого человека.
— Спасибо, девочка, — вздохнул он, принимая пакет.
— Ешьте, пока тёплое. А как вас зовут? Не обязаны отвечать, просто стало интересно.
Мира смутилась — сама не ожидала, что спросит. Может, повлияли сплетни старушек на лавочках? Или просто захотелось понять, как он оказался в такой беде?
— Меня?.. — мужчина задумался, рука с бутылкой замерла в воздухе. — Я не помню. Не знаю ничего о себе.
Потеря памяти? Говорили, он появился в парке недавно, но к нему относились холодно. Люди считали: раз руки-ноги целы, надо бороться, а не выживать на помойке. Хотя он никогда не просил подаяния и не стоял с протянутой рукой, его всё равно презирали, перешёптывались, называли никчёмным. Он чувствовал это презрение — оно било в спину, как удар. Мир показался ему жестоким: люди улыбались, изображали доброту, но внутри скрывали злобу и равнодушие. Готовы дружить с равными или с теми, кто выше, но презирают тех, кто упал. Разве это человечность? Просто лицемерие.
— У вас нет документов? Паспорта, хотя бы чего-нибудь? Может, вас ищут родные?
Мира хотела помочь. Если есть шанс, что он не одинок, что его кто-то ждёт — нужно попробовать. Кто, если не она? Кто, если все будут проходить мимо? Человек может не выжить в таких условиях.
— Ничего нет. Очнулся в лесу. Тело болело, помню плохо, как туда попал. Сбежал сюда, решил переждать, пока раны заживут и хоть что-то вспомню. Вы не обязаны мне помогать.
Мужчина был вежлив, держался достойно, и Мира не могла оставить его. В полицию он идти отказывался — боялся, говорил, что пока не знает, кто его довёл до такого, и не может доверять никому, даже правоохранителям. Мира его не винила. Жизнь полна неожиданностей. Она решила действовать осторожно — завоевать доверие, а потом обратиться к знакомому, который мог бы помочь. Вдруг удастся узнать что-то о нём?
Ещё неделю Мира приходила после работы — кормила, приносила тёплую одежду, ведь вечера становились прохладными. Мужчина был благодарен, спрашивал, чем может отплатить. Тогда Мира решила попросить: доверься и пойди в полицию. В этот день она приготовила спагетти с сосисками и салат. У неё был выходной, и она чувствовала, что между ними установилась связь. Он снова дремал под деревом, но открыл глаза, услышав шаги.
— Таня? — вдруг произнёс он, вглядываясь в её лицо. — Совсем не изменилась… Как так?
— Таня? Вы ошибаетесь… — Мира покачала головой, но внутри поднялась тревога. Нет, она не боялась физической угрозы, но что-то ёкнуло в груди. Сердце заколотилось. Сделав усилие, она улыбнулась и протянула пакет. Но он продолжал смотреть, как заворожённый. Потом зажмурился, встряхнул головой и снова посмотрел. Это она? Нет. Слишком молодая. Не может быть…
— Наша дочь… Ты ведь Мира?
От этих слов Миру будто током ударило. Она пошатнулась. Она никогда не называла ему своё имя, он и не спрашивал. А теперь он знает и её, и имя её матери. Неужели это… её отец? Тот самый человек, что мучил мать, заставив её ненавидеть жизнь? Внутри всё сжалось от боли, гнева и смятения.
Она сделала шаг назад. Пакет выпал из рук. Она продолжала пятиться. Когда он встал, чтобы подойти, Мира резко развернулась и побежала прочь. Бежала, не оглядываясь, молясь, чтобы он не догнал. Она никогда не хотела его видеть. Не могла представить, что это он — тот самый отец, которому она всё это время помогала. Неужели совпадение? Или это шутка злой судьбы? В голове крутились рассказы матери: как он бил её, как бросил их на произвол судьбы, как никогда не платил алименты, не интересовался дочерью. Она росла без него, когда так нуждалась в отце, а теперь не хотела его знать.
Дни шли. Мира обходила парк стороной, избегала этого места. Неужели её отец дошёл до такого? Часть её кричала — нельзя бросать человека, особенно родного. Но она гнала эти мысли. Что она может сделать? Принять его в свою крошечную комнату — в благодарность за то, что он разрушил жизнь её матери? Нет. Лучше забыть. Вычеркнуть из памяти. Больше никогда не вспоминать.
Глеб Вениаминович наконец вспомнил всё, что с ним произошло. Память вернулась по кусочкам, и он смог вернуться домой, где его жена Марта Андреевна была на грани нервного срыва. Она не спала ночами, не знала, где искать мужа, боялась худшего. Увидев его, она бросилась в объятия, рыдая, и умоляла рассказать, что случилось. Но Глеб не хотел возвращаться к этим воспоминаниям. Всё возвращалось перед глазами: тёмный, пропахший сыростью подвал, где его держали несколько дней, не давая ни еды, ни воды. Его избивали, требуя подписать какие-то документы, читать которые ему не разрешали. Лиц похитителей он не видел, голоса искажались — возможно, через маски или приборы. Он не мог назвать ни одного имени, не мог указать на виновных. В конце концов его вывезли в глухой лес, заставили поставить подпись под бумагами, избили и бросили, оставив умирать. Он чудом выжил, добрался до города, но потерял память — и стал тем бездомным, которому каждый день приносила еду его собственная дочь.
Вспоминая всё это, Глеб чувствовал горечь и злость. Он хотел бы наказать тех, кто это сделал, но понятия не имел, кто они. А ещё он встретил Миру. Такую взрослую, такую добрую. Она помогала ему, когда он был никем, когда сам не знал, кто он. И как только узнала правду — убежала. Что же наговорила ей бывшая жена? Какие лжи о нём она наслушалась? Будет ли дочь снова бегать от него, если он попытается вернуться в её жизнь?
Марта Андреевна, его нынешняя жена, настояла: не избегай встречи, не упускай шанс. «Она помогала тебе, когда ты был на дне. Ты должен поблагодарить её. И, может быть, начать всё с чистого листа». Глеб стал ждать Миру в парке, но она больше не появлялась. Тогда он решил дождаться её на остановке — и не ошибся.
— Мира?! — окликнул он, увидев её.
Она вздрогнула. Перед ней стоял уже не бродяга, а аккуратный мужчина в деловом костюме, с чисто выбритым лицом и ухоженной стрижкой. Он выглядел как человек, вернувшийся из прошлого. Мира почувствовала тревогу, но не от страха — от смятения.
— Я не причиню тебе вреда, — сказал он тихо. — Дай мне возможность рассказать. Ты вправе после этого уйти. Но, может быть, ты захочешь остаться.
Он предложил поговорить в ближайшем кафе. Они сели за столик, заказали кофе — есть не хотелось ни одному. Глеб начал с самого начала: рассказал, как влюбился в Татьяну, как мечтал о семье, как пытался обеспечить их. Он не обвинял бывшую жену, даже когда речь шла о самых болезненных моментах. Всё, что было плохого, он старался объяснить своими ошибками.
— Я слишком много времени уделял работе, — признался он. — Тане не хватало моего внимания. Она начала встречаться с другим. Тебе было три года. Когда я узнал, это разбило мне сердце. Я не мог доверять ей, и тогда попросил ДНК-тест. Он подтвердил, что ты — моя дочь. Но Таня пришла в ярость. Выгнала меня, потребовала развода. Я был готов простить измену, лишь бы остаться рядом с тобой. Но она не дала шанса. Угрожала уехать далеко, чтобы я никогда не увидел тебя. Я согласился на всё. Оставил ей квартиру, перестал претендовать на встречи. Документы на жильё я так и не переоформил — не успел. Но всё это время я платил алименты, оплачивал коммуналку, писал тебе письма, присылал подарки. На день рождения — большой розовый заяц с капустой, а внутри — цепочка с кулоном. Ты получила его? Я отправил тебе особый подарок, когда тебе исполнилось восемнадцать. Ты его открыла?
По щекам Миры потекли слёзы. Она действительно получила тот подарок. Но мать сказала, что это от неё. Что она сама его выбрала. Получается, всё это время она лгала? И как тогда была продана квартира, если отец не передавал права?
Мира чувствовала, как земля уходит из-под ног. Она хотела верить отцу, но годы, проведённые под влиянием матери, не давали ей покоя. Она попросила время — чтобы всё обдумать. Мать не отвечала на звонки, просила не беспокоить, оставить её в покое. Но через несколько дней Мира всё же решилась снова встретиться с отцом.
Она рассказала ему, что квартира продана, а ей досталась крошечная комнатушка, которую постоянно заливают сверху. Глеб был потрясён. Он сразу понял: те бумаги, которые у него выманивали в подвале, — это, скорее всего, фальшивый договор дарения на квартиру. Бывшая жена, пользуясь его исчезновением и потерей памяти, оформила сделку. Как — несложно догадаться: нашли корыстного нотариуса, готового закрыть глаза на подлог. Глеб подал заявление. Вскоре Татьяну Леонидовну и её сожителя объявили в розыск.
Мира чувствовала боль. Она жалела мать, но не могла оправдывать её поступки. Ложь, манипуляции, использование дочери ради денег — это уже не защита, а предательство. Она старалась простить, но отпустить было тяжело.
Нотариуса нашли быстро и лишили лицензии. А вот найти главных виновников оказалось сложнее. Тем не менее, спустя время полиция сообщила: Татьяну задержали. Она призналась, что её сожитель уговорил обмануть Глеба, чтобы продать квартиру и начать новую жизнь. Но «новая жизнь» быстро рухнула: он исчез, забрав деньги, документы и телефон. Татьяна осталась одна в чужой стране, бродила, пока не добилась помощи через посольство. Вернувшись, она понесла ответственность за пособничество в мошенничестве. Вскоре задержали и её сожителя. Обоих ждал суд.
А Глеб и Мира, благодаря странной цепи обстоятельств, снова оказались рядом. Мира познакомилась с Мартой — новой женой отца. Женщина, не имевшая детей, приняла её с открытой душой, как родную. Глеб купил дочери просторную квартиру, поддерживал во всём, старался наверстать упущенное.
Мира продолжала отправлять матери посылки. Но комнату, купленную ей Татьяной, решила не продавать. Она оставит её — и передаст матери, когда та выйдет на свободу. После этого их путь разделится. Поддерживать отношения с человеком, который годами лгал, манипулировал, использовал других ради собственной выгоды, Мира больше не хотела. Это был не разрыв, а завершение. И начало новой, честной жизни — с тем, кто действительно заслужил её доверие.