Когда же ты нам внуков подаришь? — с ехидной издёвкой спрашивала свекровь, будто бы невзначай, но с явным намерением задеть. — Сколько же можно ждать? Вот я и говорила Андрюше — не та ты пара для него! Взял пустышку, а теперь мается, бедняжка…
Каждое её слово будто ножом резало по душе. Я старалась держаться, улыбаться, кивать, но внутри всё кипело. Мне хотелось закричать, что я не пустышка, что я люблю её сына, что хочу дать ему семью, но она не давала мне даже шанса доказать это.
Пыль клубилась в воздухе, поднимаясь вихрем под колёсами нашей машины, когда мы подъезжали к участку. Солнце палило так, будто решило испытать нас на прочность, но я даже не замечала жары. Мой взгляд был прикован к дому — к нашему дому, который медленно, но уверенно вырастал из земли, как символ нашей любви, нашего будущего. Мы с Андреем строили его не просто из кирпичей и бетона, мы вкладывали в него душу, мечты, надежды.
Андрей вышел из машины, потянулся, как человек, который знает, что сделал важное дело, и с гордостью оглядел стройку. Его глаза сияли.
— Скоро будем праздновать новоселье, Кать! — сказал он, улыбаясь. — Как думаешь, успеем к осени?
Я кивнула, стараясь улыбнуться в ответ, но внутри меня сидела тревога. Дом — это замечательно. Но чего-то в нём не хватало. Чего-то важного. И я, как всегда, решила заговорить об этом.
— Андрюш, помнишь, мы говорили о детях? — спросила я, когда мы зашли в ещё недостроенную гостиную, где эхо наших голосов отдавалось в стенах.
Он нахмурился. Видимо, он уже знал, что я снова возвращаюсь к этой теме.
— Конечно, помню. А что такое?
— Мне кажется, нам пора вернуться к этому вопросу. Дом почти готов, у нас есть всё условия. Мне тридцать пять, время не ждёт…
Андрей вздохнул и присел на подоконник, устало опираясь локтями на колени.
— Кать, мы уже обсуждали это. Я не против детей, но я не хочу торопиться. Давай сначала въедем в дом, обустроимся, поживём для себя. А потом посмотрим.
Я чувствовала, как внутри поднимается раздражение. Мы уже год живём для себя. Год! Я прошла все обследования, я здорова. Я хочу быть матерью. Я хочу, чтобы в этом доме звучал детский смех.
— Андрей, мы уже год живём для себя! — не выдержала я. — Я прошла все обследования, я здорова. В чём проблема?
— Проблема в том, что я не готов! Возможно, я говорю глупость, но… Я и правду не чувствую сейчас потребности в детях.
Я взорвалась:
— Андрей, ты серьёзно? Я хочу ребёнка, потому что я люблю тебя и хочу создать с тобой полноценную семью! — повысила я голос, не в силах сдерживать эмоции.
Он встал с подоконника, подошёл ко мне и, положив руки на плечи, сказал:
— Я знаю, Кать. Но я не могу избавиться от ощущения, что после рождения ребёнка наша жизнь кардинально изменится. И у тебя на меня попросту не останется времени.
Я замерла. Это было настолько неожиданно и глупо, что я даже не знала, что сказать. Он меня за кого принимает? Но ссориться не хотелось, поэтому я промолчала. Просто промолчала.
Все последующие месяцы напряжение между нами росло, как снежный ком, катящийся с горы. Андрей всем своим видом показывал, что даже разговоры о детях его раздражают. Я не могла понять, почему он так противится моей мечте. Мы продолжали жить вместе, обсуждали бытовые вопросы, планировали ремонт, но мне казалось, что друг от друга мы медленно, но верно отдаляемся.
Однажды вечером, за ужином, я не выдержала:
— Андрей, я хочу поговорить с тобой, — сказала я, откладывая вилку.
Он вздохнул:
— Опять! Я знаю, о чём ты хочешь поговорить, Кать. И я не хочу снова это обсуждать!
— Я хочу знать, почему ты так боишься детей.
— Я не боюсь детей, Кать. Я просто… не уверен, что готов снова быть отцом.
— Что это значит?
— Это значит, что я боюсь повторить свои ошибки. Я был плохим отцом для своих старших детей. Я не уделял им достаточно времени, я был слишком занят работой. Я не хочу, чтобы ещё один мой ребёнок рос без отца.
Его слова поразили меня. Вот о чём он думает! Я даже умилилась. Как же он переживает за будущее ребёнка, как хочет быть лучше, чем был раньше.
— Ты не будешь плохим отцом, — стала я его уверять. — Андрюш, ты стал мудрее, ты приобрёл опыт. Я знаю, что ты будешь замечательным папой.
Он покачал головой:
— Я не уверен. Я боюсь, что снова всё испорчу. Дай мне немного времени, а?
На следующий день я решила действовать. Записалась на приём к частному специалисту и попросила её выписать направление на обследование для Андрея.
— Я понимаю ваши опасения, — сказала врач, внимательно выслушав меня. — Вы совершенно правильно поступаете! К сожалению, мужское здоровье с возрастом может ухудшаться, опять же, проблемы с… ну, сами понимаете, с чем. Активность падает, психологический дискомфорт возникает… Возможно, ему стоит пройти обследование, чтобы исключить какие-либо проблемы.
Я вернулась домой с направлением в руках, полная надежды.
— Андрей, я записала тебя на приём к врачу, — сказала я, когда он пришёл с работы.
Он нахмурился:
— Зачем? На кой ляд оно мне? У меня всё хорошо!
— Я знаю, но я считаю, что это важно. Я прошла все обследования, и со мной всё в порядке. С твоей стороны тоже риски нужно исключить.
Андрей неожиданно разозлился:
— Ты думаешь, что я бесплоден?
— Да нет, конечно! Андрюш, так поступают все пары: сначала обследуются, потом планируют, и только потом приступают непосредственно к зачатию…
Муж побагровел:
— Я не собираюсь унижаться перед врачами. Я тебе что, подросток, чтобы в кулак… Фу, это даже звучит отвратительно! И вообще, у меня уже есть дети, значит, я здоров!
— Но это было двадцать лет назад! Сейчас тебе сорок пять! Всё меняется! — я не сдержалась и повысила голос.
Он резко вскочил:
— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! Ты думаешь, что я какой-то неполноценный?
— Я не это имела в виду! Я просто хочу, чтобы мы вместе решили эту проблему!
— Я не собираюсь ничего решать! Устал я от твоих заскоков, Катя! Устал, понимаешь?!
Он хлопнул дверью и куда-то ушёл, а я полночи прорыдала. Вот как с ним разговаривать?!
Прошло несколько месяцев. Мы жили в одной квартире, но как чужие люди. Андрей игнорировал мои попытки поговорить с ним — мне казалось, что один мой вид его раздражает. Чудо произошло совершенно неожиданно — как-то утром, когда я готовила завтрак, муж вошёл на кухню.
— Кать, я передумал, — сказал он тихо.
Я подняла на него взгляд.
— Что ты имеешь в виду?!
— Я согласен сдать анализы. Но при одном условии.
— Каком?
— Ты оплачиваешь все расходы. Я не хочу тратить свои деньги на это.
Я, конечно, была поражена, но согласилась. Бог с ними, с деньгами. Ребёнок важнее!
— Хорошо, я оплачу. Только давай скорее этим займёмся?
Через несколько недель пришли результаты анализов — я ждала их с замиранием сердца. И они меня совершенно не обрадовали.
— Андрюша, нам нужно поговорить, — сказала я, не в силах тянуть.
Муж сел на диван и посмотрел на меня с тревогой.
— Что случилось?
Я протянула ему результаты.
— Тебе нужно обратиться к андрологу.
Он взял бумаги и начал читать — лицо его становилось всё мрачнее.
— Что это значит?
— Это значит, что у тебя проблемы с мужским здоровьем. Тебе нужно лечение.
Он отдернул руку.
— Я не верю в это. Это какая-то ошибка.
— Андрей, это заключение врача. Тебе нужно лечиться.
Он встал с дивана и начал ходить по комнате.
— Я не буду ничего лечить. Я здоров!
— Если ты не будешь лечиться, мы никогда не сможем иметь детей! — я не выдержала и заплакала.
Он остановился и посмотрел на меня… Равнодушно, что ли.
— Значит, не судьба. Я не собираюсь тратить свои деньги и время на эти глупости.
— Я сама заплачу! Я оплачу лучших врачей, лучшие лекарства. Только лечись!
Он промолчал. А на следующий день он сказал мне, что его мать уверена в том, что проблема во мне, а не в нём. И лечение ему не нужно. И вообще, сейчас мы на чужой квартире, а когда въедем в выстроенный своими руками дом, всё сразу же получится без всяких врачей.
Тогда я решила пойти на хитрость.
Бабушкины травяные сборы, витамины, уговоры — всё шло прахом, разбиваясь о стену упрямства, возведённую, как мне казалось, не столько им самим, сколько его всемогущей матерью. Мужу было совершенно наплевать на мои чувства и на моё мнение в целом.
После того, как пришли результаты его анализов, каждое утро наше начиналось с определённого ритуала: заваривания травяного чая по особому рецепту. Я смешивала мяту, ромашку, зверобой и ещё одну секретную травку, добавляла ложечку мёда и с надеждой протягивала чашку Андрею. Первое время он пил с удовольствием, хвалил вкус, говорил, что чувствует себя бодрее. Но потом, словно по щелчку пальцев, всё изменилось.
— Что это за гадость? — спросил он однажды утром, отодвигая чашку.
— Это травяной чай. Помнишь, я тебе рассказывала? Он полезен для мужского здоровья.
— Мне не нужны твои травяные чаи. Я прекрасно себя чувствую и без них.
— Но Андрей, это же полезно! Для нашего будущего ребёнка, для тебя самого, в конце концов!
— Хватит, Кать! Я сказал нет, значит нет. Не нужно меня пичкать всякой ерундой. Мне это не нравится.
Я понимала, что дело не в чае. Дело в его матери. Она звонила ему каждый день, промывала мозги, убеждала, что я одержима идеей ребёнка и не вижу в нём человека. Она методично, целенаправленно меня уничтожала.
— Что она тебе говорит? — спросила я как-то, когда он закончил очередной разговор.
— Ничего особенного. Просто интересуется, как у нас дела.
— Я же вижу, как ты меняешься после каждого её звонка. Она настраивает тебя против меня!
— Не говори глупостей. Мама просто хочет, чтобы я был счастлив.
— А я не хочу, чтобы ты был счастлив? Я не стараюсь для тебя? Я не делаю всё возможное, чтобы у нас был ребёнок?
— Ты делаешь всё для ребёнка, а не для меня. Ты одержима этой идеей, ты не видишь ничего вокруг.
Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Не получалось у меня бороться с его матерью, я не могла изменить и его мнение. Подумав, я решила обратиться за помощью к его тёте — уважаемой и влиятельной женщине. Она всегда хорошо ко мне относилась и, как мне казалось, была более разумной, чем его мать.
— Конечно, дорогая, приезжай. Я всегда рада тебя видеть, — ответила она приветливо, как настоящая мудрая женщина, умеющая слушать и понимать.
Мы встретились в уютном кафе в центре города, где пахло свежим кофе и выпечкой. Галина Петровна — женщина с твёрдым взглядом, сильным характером и добрым сердцем — внимательно выслушала мою историю. Она ни разу меня не перебила, не осудила, не сказала «ну ты сама виновата». Она просто слушала. И когда я закончила, её голос был полон сочувствия и решимости.
— Кать, ситуация сложная, — произнесла она, глядя мне прямо в глаза. — Твоя свекровь — женщина с характером. Она всегда считала, что лучше знает, как нужно жить другим. Но ты не одна. Я помогу.
— Я не знаю, что мне делать, — прошептала я, смахивая слёзы. — Я так устала бороться с этими ветряными мельницами. Я устала быть виноватой за то, что хочу ребёнка. За то, что люблю его и хочу создать настоящую семью.
— Я поговорю с Андреем, — пообещала она. — Объясню ему, что вы оба должны решать эту проблему вместе, а не слушать советы его матери. Я постараюсь убедить его обратиться к врачу. Я обещаю, что не остановлюсь, пока не добьюсь результата.
Она взяла мою руку в свою, тёплую и сильную, и улыбнулась. Впервые за долгое время мне стало чуть легче. Может быть, с помощью Галины Петровны мне удастся достучаться до Андрея. Господи, хоть бы она помогла!
Почти сразу после этого разговора Андрей уехал в длительную командировку. Перед отъездом он дал своей тёте слово, что по возвращении мы сразу же поедем к ней, и она организует нам консультацию с лучшими специалистами.
Я ждала его возвращения с нетерпением. Я верила, что за эти три месяца он успел всё обдумать, осознать, услышать разумные доводы. Что он, наконец, станет на путь взаимопонимания, что он вспомнит, как мы строили дом, как мечтали о детях, как я, с пылающими глазами, говорила ему: «Представь, как здесь будет звучать детский смех».
Но мои надежды рухнули, как карточный домик, сдунутый дуновением ветра.
Когда Андрей вернулся, он был совершенно другим человеком. Вообще другим. Словно кто-то выключил свет в его душе, оставив лишь тень того мужчины, которого я когда-то любила.
— Андрей, Галина Петровна ждёт нас. Она уже договорилась с врачами, — сказала я в первый же вечер его приезда, сдерживая волнение.
Он нахмурился. Его лицо стало каменным.
— Я передумал. Я не буду ни к кому обращаться.
— Но ты же обещал! Ты дал слово своей тёте! — меня затрясло от обиды и непонимания.
— Я могу передумать. Я имею на это право. Я не обязан делать то, что мне говорят, — холодно ответил он, отворачиваясь.
— Но почему? Что случилось? Что тебе сказала твоя мать? — я не могла понять, что произошло.
— Мама сказала, что мне не нужно слушать никого, кроме себя. Вы свои желания при себе оставьте. Не надо на меня давить! — рявкнул он.
— Давить? Я разве давлю на тебя? — мой голос дрожал. — Я просто хочу, чтобы у нас был ребёнок! Это так много?
— Я знаю, что ты хочешь. Но я не уверен, что хочу этого так же сильно, как ты. И я не собираюсь ничего делать, пока мы не въедем в дом. Мама говорит, что там всё само собой получится, — он пожал плечами и ушёл в спальню, будто бы это был самый обыкновенный разговор.
Само собой получится? Я не могла поверить своим ушам. Как можно быть таким наивным и упрямым одновременно? Дом. Он снова вернулся к этой святой идее — будто бы стены, окна и двери обладают магической силой, способной зачать ребёнка. Зачем-то ведь мы отстроили две детские комнаты и игровую площадку во дворе? На кой чёрт они нужны, если Андрей отцом становиться не собирается?!
Я понимала, что Андрей снова тянет время. Он надеется, что я устану, сдамся. Но ему уступать я не собиралась!
Опустошение — это слово лучше всего описывало моё состояние в те месяцы. Мы переехали в дом, который сами строили, но радости я не испытывала. Зачем нам двоим столько комнат? Зачем этот простор, если в сердце пустота?
Вокруг нас кипела жизнь, рождались дети. У родственников, у коллег, даже у той самой сотрудницы, с которой мы ходили на обследования за компанию. Она, ни на что особо не надеясь, забеременела почти сразу после свадьбы. Я же чувствовала себя какой-то ущербной, будто бы виноватой в том, что в моей жизни нет маленького чуда.
— Ну что, Кать, когда уже порадуешь нас? — этот вопрос стал самым ненавистным.
Его задавали родственники на каждом семейном празднике, коллеги на работе, даже случайные знакомые. В их глазах читалось любопытство, а иногда и жалость. Я отвечала с натянутой улыбкой, придумывала какие-то оправдания, лишь бы избежать дальнейших расспросов.
Но хуже всего было дома — там меня ждала не только тишина, но и постоянное давление со стороны свекрови. Мамашу свою Андрей перевёз к нам, потому что, мол, «мы для неё специально комнату выделили». Слава богу, она не постоянно у нас жила, бывала набегами. Открыто она меня никогда не третировала, но её презрение и недовольство я чувствовала кожей.
— Взял жену, которая не может родить, — я слышала, как шепчутся родственники за моей спиной.
И никто не хотел знать, что проблема не во мне. Всем было проще обвинить меня, чем признать, что их сын/брат/племянник может быть не здоров.
К нам часто приезжал брат Андрея со своей второй женой Валей и их маленькой дочкой Настей. Свекровь не упускала ни одной возможности подчеркнуть, какая Настя замечательная, какая она умная и красивая.
— Другие внуки уже взрослые, а кроме этой девочки мне больше никого не нужно, — говорила она, глядя на меня с вызовом.
Андрей молчал. Он тоже много времени проводил с племянницей и старательно делал вид, что не замечает, как меня грызёт его мать.
— Твоему мужу кроме племяшки тоже никого не нужно. Ради неё он горы свернёт, — умилялась свекровь.
А со временем Андрей начал повторять за своей матерью.
— Валя была гораздо старше тебя, а сразу же забеременела и родила. Что это значит? Что ты — дефектная! — говорил он, глядя на меня с укоризной.
Я в такие моменты чувствовала себя хуже некуда. Андрей прекрасно знал, что он — причина отсутствия у нас детей, но упорно всю вину скидывал на меня.
Даже всемогущая тётя Андрея, Галина Петровна, внезапно отступила.
— Извини, Кать, но я ничем не могу тебе помочь. Это не в моих силах, — сказала она, избегая моего взгляда, — ну что я, силком его по врачам потащу?!
Я знала, что свекровь и до неё добралась. Вот что мне было делать? Снова хитрить?
Я нашла хорошего врача, специализирующегося на мужском бесплодии, и записала Андрея на приём. Специалист меня заверил, что мужа обязательно уговорит пройти обследование. Андрею я наврала, сказала, что меня нужно к стоматологу сопроводить. Когда приехали в клинику, администратор быстренько его уболтала и лично сопроводила в нужный кабинет. Мне показалось, что Андрей даже и не понял, что произошло.
Вышел он из кабинета через полчаса. Я зажмурилась: ну всё, сейчас орать начнёт. Но муж неожиданно спокойно подошёл ко мне, сел рядом и заявил:
— Пройду обследование. Плати за него сама. Тут оно бешеных денег стоит!
Я чуть с кушетки не рухнула от изумления.
— Конечно, я всё оплачу. Лишь бы ты начал лечиться.
Врач произвёл на Андрея хорошее впечатление. Он был тактичным, внимательным и убедительным. Андрей даже немного расслабился, будто бы впервые почувствовал, что его не осуждают, а пытаются помочь.
— Мне назначили дополнительные анализы. Нужно заплатить за них, — сказал мне муж через несколько дней.
— Сколько? — спросила я, готовясь к любому ответу.
Он назвал сумму. Я достала деньги из кошелька и протянула ему.
— Вот, возьми. И сходи скорее сдай анализы, — сказала я, надеясь, что это станет началом новой главы в нашей жизни.
Но и тут всё пошло не так. Вечером Андрей вернулся домой злой, как собака!
— Мне не хватило! Пришлось оставить паспорт в клинике! — кричал он, тряся в руках квитанцией.
Словно и не было того спокойного мужчины, который только что согласился на обследование. Словно снова вернулся тот самый упрямый, раздражённый человек, который не хочет видеть правду, потому что она слишком болезненна.
— Как не хватило? Я же дала тебе нужную сумму! — воскликнула я, не понимая, что происходит.
— Мне не хватило денег, которые ты дала, — орал он, ничего не объясняя.
— Почему ты сразу мне не позвонил? Я бы привезла деньги! — я старалась говорить спокойно, не поддаваясь его гневу. — Ладно, завтра я поеду в клинику и оплачу недостающую сумму.
— Я не хочу, чтобы ты ехала. Я сам разберусь. Мне деньги давай! — повысил он голос.
— Нет, Андрей, я поеду. Я не хочу, чтобы твой паспорт оставался в залоге. Это глупо, — я настояла на своём, потому что не могла допустить, чтобы из-за его упрямства он остался без документов.
На следующее утро я поехала в клинику. Солнце светило, птицы пели, а у меня внутри всё дрожало от тревоги. Оплатила недостающую сумму, забрала паспорт Андрея и вернулась домой, чувствуя, что хоть что-то сделала правильно.
Но как только муж узнал, что я сама поехала в клинику, он пришёл в ярость.
— Зачем ты это сделала? Я же сказал, что сам разберусь! — кричал он, метаясь по комнате, словно зверь в клетке.
— Ты чего завёлся? Я что плохого сделала? — не понимала я.
— Ты не помогаешь мне, ты унижаешь меня! Ты выставляешь меня идиотом перед всем городом! — его голос дрожал от ярости, и в его глазах сверкало что-то похожее на ненависть.
В тот вечер между нами произошла самая большая ссора за все годы нашей совместной жизни. Мы кричали друг на друга, обвиняли во всём — от лжи до предательства. Мы выплеснули наружу все свои обиды, боль, разочарования. Я чувствовала, как наша любовь, когда-то такая яркая и настоящая, погибает в этом океане взаимного непонимания.
Ночь прошла просто кошмарно. Андрей не успокаивался — он ходил по дому, словно зверь в клетке, и продолжал извергать оскорбления. Его голос звенел в ушах, как тревожный колокол.
— Ты думаешь, я не понимаю, что ты сделала? Ты хотела показать всем, какой я никчёмный! Паспорт она поехала мой забирать?! — он смеялся горько и зло, будто пытался обвинить меня во всём, что происходит в его жизни.
Я молчала. Не было больше сил скандалить. Я просто сидела в уголке дивана, закутавшись в плед, и смотрела, как рушится всё, что мы когда-то строили вместе.
Следующие дни были невыносимыми. Андрей игнорировал меня, не разговаривал, не смотрел в глаза. Он вёл себя так, словно меня не существовало. А его мать, свекровь, наоборот, обнаглела — она постоянно подкалывала меня, намекая на мою неполноценность.
— Ну что, Катенька, когда уже порадуешь нас внуками? Или ты думаешь, что Андрей всю жизнь будет нянчиться с племянницей? — спрашивала она, глядя на меня с презрением.
Я молчала. Не хотела вступать с ней в перепалки — знала, что это бесполезно. Она нарочно давила на больное, специально меня доводила. Я, пересилив себя, перестала обращать внимание на оскорбления Андрея и его матери. Я занялась собой — начала ходить в спортзал, записалась на курсы английского языка, встретилась со своими старыми подругами. Я старалась наполнить свою жизнь новыми красками, новыми впечатлениями. Я хотела доказать себе и всем остальным, что могу быть счастливой и без ребёнка.
Но, несмотря на все мои усилия, в душе оставалась пустота. Если бы у нас были дети, ко мне бы относились с уважением. Ведь перед Валей, женой брата Андрея — этой страшненькой хамкой и сплетницей — все буквально выплясывали только потому, что она смогла родить ребёнка.
— Она — мать! Она родила наследницу! — говорили все вокруг, словно это было самым важным достижением в жизни.
Я перестала считать Андрея мужчиной. Просто раз и всё. Как будто что-то переключилось внутри. Он же меня женой, женщиной не считает, раз позволяет себе, своей матери и родственникам меня оскорблять? Ну и я тоже хороша. Сколько можно терпеть? Я больше не настаивала на лечении. Не хочет становиться отцом? Ну и ладно. Мне одной, что ли, дети нужны? Не надо.
Я больше не спрашивала его разрешения, когда мне нужно было куда-то уйти — просто ставила перед фактом и делала то, что мне нужно. В кино, в кафе с подругами, на шопинг я ходила с удовольствием. Мне нужно было глотнуть свежего воздуха, потому что в этом браке я задыхалась. Все равно семью уже не спасти — я это знала точно. Просто тянула время, наверное. Ждала чего-то.
И вот, в одну из суббот, мы с подругами поехали в ресторан. Хотелось отвлечься, развеяться немного и разгрузить голову. И там я совершенно неожиданно для самой себя увлеклась мужчиной. Он подошёл ко мне, предложил познакомиться. Его звали Игорь. Я сначала замялась, а потом подумала: а почему бы и нет? Андрей всё равно меня не замечает. Может, хоть так я почувствую себя женщиной.
И я согласилась. Мы разговорились, и я вдруг поняла, что мне с ним интересно. Он меня слушает! Он меня видит! А ещё… Он смотрит на меня так, как Андрей никогда не смотрел. С любовью, с уважением, с желанием быть рядом. Так в моей жизни появился любовник. Я, сама не ожидая от себя, завела любовника.
Мы встречались тайно, прятались от всех подруг и знакомых. Чувствовала я себя школьницей, но эти встречи давали мне какую-то отдушину. А всего через три месяца я забеременела. И тут всё перевернулось.
От Андрея я ушла одним днём — просто собрала свои вещи, написала короткую записку: «Прощай. Не люблю. Развожусь.» и никому ничего не объясняя, уехала. Мне было страшно, конечно, но я чувствовала, что так будет правильно. Живу теперь с Игорем, с по-настоящему любимым мужчиной. Мы ждём сына. Он заботится обо мне, любит меня, уважает. Я впервые чувствую себя счастливой по-настоящему.
С Андреем я со скандалом, но развелась, через суд отобрала половину дома. Андрей, когда узнал о том, что я ухожу, долго уговаривал меня вернуться. Плакал, умолял, говорил, что на любые мои условия согласен.
— Не уходи! Я всё исправлю! Я буду самым лучшим мужем на свете! — кричал он, бросаясь в ноги.
Свекровь названивала, просила одуматься. Говорила, что я рушу семью.
— Лично его на обследование отведу. За ручку! — верещала она. — Не делай глупостей, вернись! Ну кто на тебя, разведёнку, клюнёт?
Но я не дрогнула. Знала, что поступаю правильно.
Ой, какой скандал разразился, когда бывший узнал о моей беременности… На меня вылили столько помоев, что хватило бы на десяток судебных трагедий. Обвиняли меня в предательстве, в корысти, в холодности. Но я выстояла. Я не сдалась. И сейчас, глядя на живот, где растёт наш с Игорем сын, я ни о чём не жалею.
Я свободна.
Я любима.
Я счастлива.
И я уверена — всё будет хорошо.