На свадьбе сын оскорбил мать, назвав её «швалью» и нищенкой, и приказал уйти. Но она взяла микрофон и произнесла речь…
Сашка рос. Светлана делала всё, чтобы у него было лучшее: первые игрушки, яркая куртка, вкусная еда, хороший рюкзак. Когда он болел — ночевала у его кровати, шептала сказки, клала компрессы. Когда он упал и разбил коленку — мчалась с автомойки, вся в мыльной пене, корила себя: как так, не уследила. Когда он попросил планшет — продала единственное золотое колечко, память о прошлом.
— Мама, а почему у тебя нет телефона, как у всех? — однажды спросил он.
— Потому что мне хватает твоего, Сашунь, — улыбнулась она. — Ты — мой самый важный звонок.
Он привык, что всё падает с неба. Что мама всегда рядом, всегда с ним, всегда улыбается. Светлана скрывала усталость как могла. Никогда не жаловалась. Никогда не позволяла себе слабость. Даже когда хотелось просто упасть и не вставать.
Сашка подрос. Стал уверенным, харизматичным. Учился хорошо, имел друзей, которые его уважали. Но всё чаще говорил:
— Мама, ну купи себе хоть какую-нибудь одежду, а? Ну нельзя же вечно ходить в этих… тряпках.
Светлана улыбалась:
— Хорошо, сынок, постараюсь.
А в душе сжималось: неужели и он… такой, как все?
Когда он сказал, что женится, она со слезами обняла его:
— Сашунь, как я счастлива… Я обязательно сошью тебе белоснежную рубашку, хорошо?
Он кивнул, будто не услышал.
А потом был тот самый разговор. Разговор, который всё в ней сломал. «Ты — уборщица. Ты — позор». Эти слова были, как ножи. Она долго сидела перед фотографией сына — той, где он ещё совсем маленький, в синих ползунках, улыбается ей навстречу.
— Знаешь, малыш, — шептала она, — я жила тобой. Всё — для тебя. Но, наверное, время научиться жить и для себя.
Светлана встала, подошла к старой банке, в которой откладывала «на чёрный день». Пересчитала. Хватит. Не на роскошь, но на приличное платье, парикмахера и даже маникюр. Она записалась в салон на окраине, выбрала сдержанный макияж, аккуратную причёску. Купила элегантное синее платье — простое, но идеально сидящее.
В день свадьбы она долго стояла перед зеркалом. Её лицо было другим. Не усталой женщины с автомойки, а женщины, за плечами которой — целая история. Она смотрела на себя — и не могла поверить. Даже накрасила губы — впервые за столько лет.
— Сашунь, — прошептала она, — сегодня ты увидишь меня такой, какой я была. Той, которую когда-то любили.
В ЗАГСе, когда она появилась, все обернулись. Женщины приглядывались, мужчины украдкой поворачивали головы. Она шла медленно, с прямой спиной, с лёгкой улыбкой. В её глазах не было ни упрёка, ни страха.
Сашка увидел её не сразу. А когда узнал — побледнел. Подошёл, прошипел:
— Я же просил — не приходи!
Светлана наклонилась к нему:…